Екатерина Медичи (Фрида Леони)
июня 29, 2015
“У нее было сердце и желудок короля” - так, говоря о своей героине, перефразирует Фрида Леони известное высказывание об Елизавете I. Ее героиня, Екатерина Медичи, тоже умела принимать трудные решения и реализовывать свои жестокие планы без тени сомнений. Конечно, с биографией Екатерины Медичи знаком каждый - ведь каждый читал романы Дюма. И может составить список ее “преступлений”. Она отравила мать Генриха Наваррского, неоднократно пыталась отравить самого Анрио, жертвой одного из таких неудачных покушений стал ее венценосный сын Карл IX, свадьбу собственной дочери Маргариты она использовала, чтобы заманить в Париж вождей гугенотов и расправиться с ними здесь, в цитадели католицизма.
Черная королева, Итальянский могильный червь, - как только ни называла ее молва. Но вот только романы Дюма - это не история, это остросюжетные литературные произведения на основе истории. И в биографии Екатерины Медичи, безусловно, можно почерпнуть множество идей для остросюжетных романов. 69 лет, наполненных борьбой за жизнь, благосклонность свекра, сердце мужа, трон Франции, победу в гражданской войне. Она была французской королевой, но настоящей флорентийкой. То есть умела улавливать конъюнктуру, приспосабливаться, лавировать между враждебными лагерями, играть на слабостях власть предержащих, отстаивать свое право править. С самого рождения - выживать. Она могла умереть задолго до свадьбы с Генрихом Валуа. Италия XV-XVI веков - это не единое государство, а пестрый ковер территорий, где властители сменяют один другого. Екатерина Медичи, дочь Лоренцо II Медичи, она осталась круглой сиротой в первый же месяц жизни. И едва не была убита во время обострения отношений между группировками, претендующими на власть во Флоренции.
Смерть Папы Римского, родственника, который выдал ее замуж в обмен на обещание поддержать французские претензии на Милан, могла лишить ее милостей свекра, Франциска I. 10 лет бездетности могли стать причиной развода с дофином Генрихом, которому требовался наследник престола. Влияние, которое обрели при жизни мужа фавориты из семейства Гизов и Монморанси, могло стать причиной того, что ее, иностранку, задвинут в угол после его смерти. Но избираемая линия поведения в каждом из этих случаев приносила Екатерине Медичи успех. А когда постигали неудачи, то они не могли парализовать ее волю.
Все помнят - самое черное пятно в биографии Екатерины Медичи! - невинно убиенных в Варфоломеевскую ночь протестантов, но мало кто помнит долгие годы поиска компромисса между католиками и гугенотами. И подписанные благодаря усилиям королевы-матери договоры, не одобряемые ни радикальными папистами, ни протестантами. Первые рассматривали их как уступки слабой короны еретикам, вторые требовали полного уравнения их в правах с католиками. Но когда лавировать больше не стало возможности - Екатерина Медичи стала наносить разящие удары. Смерть Колиньи стала необходимым злом во избежания войны с Испанией - она приговорила его к смерти. То, что неудачное покушение вылилось в итоге в массовую резню, показало королеве-матери, что не только она контролирует парижан. Да и возможен ли контроль над толпой, когда под маской религиозной непримиримости так легко спрятать корыстный интерес?
Фрида Леони написала книгу о женщине, которая стремилась не только выжить сама, но и сохранить трон за представителем рода Валуа. Работая над биографией Екатерины Медичи, автор прониклась пониманием сложности жизни Черной Королевы. Злодейство - необходимый ингредиент для цемента, которым крепилось здание власти ее сыновей, - такова позиция писателя. Факты биографии венценосной флорентийки поданы так, что и читатель признает: Екатерина Медичи жила по принципу “убей или умри сам”. Но также жили и ее современники. Там, где не могла помочь ревностная молитва, помогал точный выстрел из аркебузы. Екатерина Медичи-Валуа обладала сердцем, но не умом короля, потому что считала, что проблему, которая назреет завтра, и решать следует завтра. Коварно или бесстрашно - и то, и другое ей было по силам.
Пиджин-инглиш (Стивен Келман)
июня 7, 2015
Есть две разновидности взрослого читателя - одни смогут отлично провести анализ характера главного героя книги про детей, другие будут ему сочувствовать Первые - это те, кто напрочь забыли свое детство и никак не проецируют события, описанные в модной книжке, на жизнь, которая идет вокруг них. Первая влюбленность, первые вопросы, связанные с религией, попытки найти свое место в новой социальной среде - все это про придуманного мальчика, на примере которого можно говорить, развивать теории, поучать. И никакого отношения к живым настоящим детям эти вопросы не имеют. У настоящих детей нет проблем, они просто испорченные. Очень жаль, что таких взрослых читателей немало там, где живые настоящие дети вынуждены проводить много времени. Например, в школе.
Пока ты маленький, и мир тоже маленький. Твой мир ограничен невидимыми глазу, но четко определяемыми сознанием линиями. От сих до сих - территория Сонной Лощины, банды, в которую есть шансы быть завербованным. Дальше - территория другой банды. Туда ходить мальчикам с территории Сонной Лощины нельзя. Мир ограничен - это квадрат, как, скажем, в романе Стивена Келмана Пиджин-инглиш. И, конечно, ты думаешь, что когда вырастешь, то вырастет и мир. Ты не будешь бояться подростков из банд и сможешь направиться в любое место города. Да что там города! Ты сможешь попасть в любую точку мира, куда захочешь. Ты будешь зарабатывать достаточно, чтобы отправиться туда, где нет невидимых границ.
Но ты вырастаешь и сам обзаводишься детьми. А мир все равно остается маленьким. Он обретает форму треугольника, где три вершины - это место работы, твоя квартира и рынок, где по выходным ты покупаешь продукты. И жизнь твоя заключена в этот треугольник - ты ходишь от вершины к вершине, потому что этот маршрут дает тебе возможность кормить детей. Квадрат и треугольник находятся вроде в одной плоскости - в одном городе. Но они имеют мало точек соприкосновения. Ты врешь детям о том, что такое фаззи-ваззи, потому что думаешь, что лучше им узнать попозже о расовых предрассудках. А дети врут тебе - ты никогда не поймешь, почему они не могут отказаться от злого предложения ровесника - кидать камни в автобус. И дикий голубь для тебя лишь источник заразы и грязи, ты не можешь рассмотреть в нем друга.
Дети, они должны бы ждать, когда вырастут и станут ходить по треугольному маршруту. А до тех пор - копить знания, которые помогут им сделать треугольный маршрут максимально эффективным. Но они другого мнения - пытаются жить сегодняшним днем, в своем квадрате. Герой повести Пиджин-инглиш один из них - мальчик, который приехал из Ганы в Лондон и осваивается в границах своего нового мира. Он еще не понимает разницы между верой и церковью, но знает, что весь мир раздираем войнами.
“Столько войн кругом, со счета можно сбиться. Ученики против учителей.Средняя школа “Нортвелл Мэнор” против средней школы “Либридж”. Сонная Лощина против банды из Льюси-Хилл. Эмо против гопников. Турция против Росии. “Арсенал” против “Челси”. Черные против белых. Полиция против детей. Бог против Аллаха. “Цыплята Джо” против KFC. Кошки против собак. Чужие против хищников”. Харрисон Опоку, новоиспеченный лондонец, главный герой “Пиджин-инглиш”, не называет еще одну войну. Те, кто не дает заключить себя в квадрат, против тех, кто очерчивает его границы. Но то, что он не говорит этого, не значит, что он этого не может понять.
Всех граней книги российский читатель увидеть, скорее всего, не сможет. Думаю, только носителям языка доступно в полной мере наслаждение тем, как автор тонко подмечает и излагает на письме особенности этой разновидности английского - пиджин-инглиш. Люди из разных стран едут в Англию в поисках лучшей жизни. Они общаются друг с другом на местном языке, на адаптированном английском. Автор, Стивен Келман, в детстве часто слышал этот язык. И теперь на нем разговаривают герои книги, мальчики и девочки, подростки и взрослые, которые пытаются адаптироваться к жизни в Англии. Это сложно, читать эту книгу. Но надо. Она может быть полезна, эта остановка в движении по треугольному маршруту.