Царство зверя (Дмитрий Мережковский)
сентября 1, 2013
Царство зверя - это три произведения, объединенные одним названием. Пьеса “Павел I” и романы “Александр I” и “14 декабря”. Одно вытекает из другого. Отправная точка - убийство Павла I. Не будь его, Александр бы, возможно, не стал ждать развития событий с Тайным обществом, а начал действия против заговорщиков сразу по получении донесений. Доклад лег к нему на стол в 1921 году, но он все мучился выбором между “надо” и “нельзя”. Надо было действовать, но нельзя. Эта ситуация до боли напоминала ему ту, в которой он оказался 11 марта 1801 года, в ночь убийства его отца. Тогда тоже надо было переступить через кровь сумасшедшего монарха, чтобы идти дальше. По уму надо, но нельзя, потому что противно совести христианина и честного человека.
Заговорщики из Тайного общества были все сплошь люди знакомые, те самые, которые командовали полками или ротами в армии, победившей Наполеона. Те самые, которые одним святым восторгом и сабельками обороняли батареи. Этим людям он вручал золотые шпаги за храбрость, для них слова “честь”, “совесть”, “Отчизна” не были пустыми звуками патриотических од. И люди эти теперь считали его такой же помехой, как когда-то группа придворных заговорщиков сочла помехой его отца. А у него еще та рана на совести не зарубцевалась, еще тяжесть того решения давила как груз неподъемный, тянула к земле. И вот снова - надо…
Самодержец Александр в романе Мережковского - личность, вызывающая сочувствие. Его измены жене или опыты с военными поселениями - все это на заднем плане, не главное. Главное - та ржавчина, что разъедает его душу после 1801 года. Она отступала во времена военных потрясений, но сейчас вновь изъязвляет. Главное - его отношения с незаконнорожденной дочерью, которая больна чахоткой и умирает в доме своей матери, чьи жизненные ценности ей глубоко чужды. Эта девочка уже больше небесная, чем земная: хочет примирить отца-самодержца и влюбленного в нее Голицына-декабриста. Тоска этой потери, заботы о жене, которая 30 лет брака любила его безответно, нерешительность в отношении Тайного общества, муки совести при воспоминаниях о гибели отца - таков Александр Мережковского, скорее человек, нежели самодержец, и все-таки - Зверь.
Мережковский - тонкий психолог и осведомленный историк, но все-таки символист. Александр - олицетворение власти земной, такой, которая против самых главных основ христианства. Бог на земле и на небе - вот кто вершит все судьбы и написал все линии жизни. Тот же, кто узурпировал на земле власть над другими людьми и может вершить их судьбы, словно Бог, кто же он, как не Зверь? Эти из Тайного общества - они чертовски хорошо образованы, не только в вопросах экономических, но в вопросах веры. Пусть и читают Евангелия по-французски.
И эти якобинцы страшные, они и сами под пером Мережковского между надо и нельзя. Именно потому и не окончилась их затея победой - потому что не могла окончиться. Не хотели они победить, так же, как Александр, по совести человека верующего. Нельзя терпеть рабство других людей - надо выступить против противоестественного порядка вещей. Но и победа невозможна, потому что этот самый противоестественный порядок вещей имеет на самом деле лица, это их кровь и плоть, их дядюшки, и тетушки, и отцы невест.
В таких переделках бывал Кондратий Рылеев, что былин достойны подвиги его. И в теории, которую сочинил, все гладко - царская семья должна быть устранена с политической арены. Физически устранена. А после событий 14 декабря плакал на плече нового государя Николая Павловича и верил, что тот отец родной своему народу. И сдавал Вторую армию без принуждения, а потому, что вдруг оказался как в сказке, в той, где будет дарована свобода без крови. Новый царь и сам хотел свободы крестьянам, а ему пришлось из-за дурака Рылеева и его товарищей пушками стрелять в свой народ - как будто в тело сына! И плакал вместе c масконосцем Николаем наш храбрец-теоретик и простак, неискушенный в политике!
Все знали, кто вышел на Сенатскую площадь 14декабря, по мнению Мережковского, что выступление их неудачей кончится. Но не могли больше молчать, должны был заявить свою позицию. Вот что такое восстание декабристов. Стоячая революция - так назовет его один из героев романа. Без действий. Потому что одно дело - выступать против существующего порядка вещей, когда ты человек с совестью, а совсем другое - против лиц, которые этот порядок осуществляют. Опять та же совесть мешает.