Фаворит (Валентин Пикуль)
апреля 24, 2015
Даже если бы Валентин Саввич не написал черным по белому, что благоволит своему герою, все равно было бы понятно, что, с его точки зрения, гнусности частной жизни никак не перевешивают пользу, которую принес государству российскому князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический. Но автор написал: светлейшего называет он “мой герой” и отступает от повествования, переносит читателя во времена после смерти своего героя. Делает он это с тем, чтобы рассказать, как бесславно закончил жизнь отравитель могучего Потемкина.
Был ли отравлен Потемкин Зубовым или не был, но Валентин Саввич показывает нам старого Платона Зубова таким, каким он представлялся ему, - человеком одержимым. Скупец, поврежденный умом, который в молодости безмерно завидовал потемкинской власти, потемкинской славе, влиянию на императрицу, способности претворить свои замыслы в жизнь… Хоть и был уже много лет как мертв Потемкин, а все не давала покоя Платону зависть, источила того изнутри, как червь, да так, что осталась лишь оболочка человеческая, и ничего внутри… Читать материал полностью
Empire V (Виктор Пелевин)
декабря 25, 2014
Лучше поздно, чем никогда - это касается и возможности узнать про себя правду. Оказывается, когда в 2006 году на вопрос, что я думаю о последнем романе Пелевина, отвечала, что ни фига о нем не думаю - читаю Мережковского, то это было всего-навсего указание на то, что моя культура потребления выше, чем у спрашивающего. Проще говоря, это были понты. Этот факт открылся совсем недавно, по прочтении романа Пелевина о вампирах Empire V. Понтокидание - вот основа русской культуры.
“Духовность русской жизни означает, что главным производимым и потребляемым продуктом в России являются не материальные блага, а понты. “Бездуховность” - это неумение кидать их надлежащим образом. Умение кидать понты приходит с опытом и деньгами, поэтому нет никого бездуховнее младшего менеджера”. Это строки из романа Empire V. Вот знакомая замечает, что они тоже покупают брауншвейгскую колбасу… но не для себя, а для пса Одри, - это понты. Знакомый говорит, что они никакую вообще колбасу не покупают, а едят только рыбу, - это понты.
И даже то, что муж в феврале полетит в Довиль один, потому что два билета не поднять тем, кто последний год работал лопатой недостаточно для такой лавины наездов судьбы, это тоже понты. Вот, поди ж ты, хвалюсь, что работала спустя рукава! Готовы про духовность поспорить? Да только автор романа Empire V, боюсь, спорить не будет. Евгений Евтушенко писал про пуговицы, которые часто отрываются от его пальто от столкновений с людьми. Любил, понимаешь, шагать по центральным улицам, ездить в трамваях и получать таким образом новые темы, впитывать новые слова, - словом, быть в гуще народной, в гуще событий, грудью и плечами ощущать причастность к своей аудитории.
Господин Пелевин многолюдных мест не любит. Он может взять любого индивидуума, который есть всего лишь идея, и в спокойной обстановке нащупать в нем то, чем больно сегодня общество. Виктор Пелевин - это доктор, у которого очень много дел. Разложил человеческий экземпляр под лампой с сильным светом, отключил телефон, забыл, на каком уровне оставил игру, - и поставил диагноз. И никаких уговоров лечиться не жди. Не веришь - не лечись. И именно это равнодушие и говорит - сомневаться в диагнозе, поставленном автором романа Empire V, не приходится. У нас у всех понтокидание в последней стадии.
Романы Виктор Олегыча - это и не романы вовсе, это история болезни, рассказанная пациенту где-то на грани пробуждения от наркоза. В рассказе самого пациента не будет - Пелевин просмотрел не только анализы на биллирубин, но еще и карманы пациента. Если там билет из кинотеатра, где крутят новый фильм о вампирах, то о вампирах, которым нужно понтокидание людей, и будет роман-рассказ-диагноз Empire V. И, главное, не обольщайся, человек, если тебе рассказали, для чего нужен гламур и дискурс, то это не значит, что вампиры собираются снова с баблоса перейти на кровь. Разве теперь, когда ты знаешь, что тебя вывели лишь для работы ума “Б”, ты перестанешь хотеть переехать с Каширки на Рублевку, а с Рублевки - в Лондон?
Роман Empire V удостоен места на Книжной полке нашего сайта.
Generation П (Виктор Пелевин)
декабря 12, 2014
В наше время люди узнают о том, что они думают, по телевизору, - говорит один из героев романа Generation П. Герой этот - фантом, пучок электроимпульсов, результат труда телевизионщиков, пшик. Но мысль, им озвученная, в романе главная. Роман Виктора Пелевина Generation П - слепок с лихих 90-ых. Когда-то все так оно и было. Литературная вечность, куда еще при жизни уходили классики советской литературы, растворилась в кислоте забвения. Выпускники литинститутов, которые мечтали попасть в эту самую вечность верхом на своих перьях, пошли работать в коммерческие киоски. Владельцы коммерческих киосков, обуянные манией величия, перестали удовлетворяться такими свидетельствами своего жизненного успеха, как большая машинка и швейцарские часы.
И возникло рекламное дело! Дело для выпускников литинститутов, достаточно умных, чтобы понимать: особенностью рекламного рынка России является необходимость одурачить не адресата рекламы, а заказчика. Сложно после Булгакова про писателей, но Виктор Пелевин берется. Мой слог, членораздельный, как топор! - насмехается он над криэйтерами, и читатель романа Generation П насмехается вместе с ним. Рекламщики, прошедшие горнило работы в коммерческих киосках, создающие видимость того, что за сценарием рекламного ролика клиенты ломятся к ним не только в дверь, но и в окна. Рекламщики, увешанные тремя детьми и двумя кредитами, пишут о культовых порнофильмах так, словно маркиз де Сад перед ними просто старшеклассник, подглядывающий за девочками в школьном душе. Generation П -это еще не Ильф и Петров, но близко, близко. По части живости образов, на мой взгляд, победителя определит только фотофиниш. По части крутизны сюжетных поворотов и широты охвата действительности, Пелевин тут еще на стадии обученности, не мастерства. Читать материал полностью
Евгений Онегин (Пушкин) - читать онлайн
ноября 30, 2014
Александр Сергеевич Пушкин
Евгений Онегин
Роман в стихах
(1823-1831 годы)
Petri de vanite il avait encore plus de cette espece d’orgueil qui fait
avouer avec la meme indifference les bonnes comme les mauvaises actions,
suite d’un sentiment de superiorite peut-etre imaginaire.
Tire d’une lettre particuliere.
Не мысля гордый свет забавить,
Вниманье дружбы возлюбя,
Хотел бы я тебе представить
Залог достойнее тебя,
Достойнее души прекрасной,
Святой исполненной мечты,
Поэзии живой и ясной,
Высоких дум и простоты;
Но так и быть - рукой пристрастной
Прими собранье пестрых глав,
Полусмешных, полупечальных,
Простонародных, идеальных,
Небрежный плод моих забав,
Бессонниц, легких вдохновений,
Незрелых и увядших лет,
Ума холодных наблюдений
И сердца горестных замет.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
И жить торопится и чувствовать спешит.
Кн. Вяземский.
I
“Мой дядя самых честных правил,
Когда не в шутку занемог,
Он уважать себя заставил
И лучше выдумать не мог.
Его пример другим наука;
Но, боже мой, какая скука
С больным сидеть и день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь!
Какое низкое коварство
Полуживого забавлять,
Ему подушки поправлять,
Печально подносить лекарство,
Вздыхать и думать про себя:
Когда же черт возьмет тебя!”
Читать материал полностью
Фальшивые зеркала (Сергей Лукьяненко)
июня 5, 2014
Бедный Голливуд мучается от сюжетного голода - в очередной раз предлагая погрызть не раз уже отведанных Трансформеров, Годзиллу, Спящую красавицу и Снежную королеву… Что нам остается? Только читать, други. Пусть тоже и не новинка, 1999 года, но то, что для героев - настоящее, для нас все еще - будущее. “Фальшивые зеркала” - вторая книга из серии “Лабиринт отражений”. Роман - пример того, что продолжение может быть интереснее, чем начало.
Глубина, придуманная Лукьяненко, не может не стать новым миром. В старом опять укрепляют границы, разделяющие людей, пестуют ненависть и рукоплещут массовым убийствам. Искусственный интеллект, оружие третьего поколения - все эти проблемы, конечно, встанут перед теми, кто будет нырять в Глубину. Но не сразу, не сразу. Свободно перемещаться в городе, где есть копии всех достопримечательностей мира, - разве упустит такую возможность художник? Построить свой собственный мир, где можно будет штурмовать вершины гор, - разве можно чем-то заменить такой шанс инвалиду?..
Лабиринт отражений (Сергей Лукьяненко)
мая 27, 2014
“Лабиринт отражений” - это даже и не в полной мере фантастика с точки зрения 2014 года. Интернет сегодня - это дорога к клиентам, кошелькам, новостям, развлечениям и общению. Единственное, чего сегодня еще нет - это дип-программы, позволяющей людям самим попадать в виртуальность, обретать в нем “тело” и терять связь с реальностью. В романе Сергея Лукьяненко эта программа написана. Она сродни гипнозу; действует так, что сознание пользователя оживляет интернет-пространство. Имя этому пространству - Глубина. И, вне всяких сомнений, Глубина живая.
Сами боги (Айзек Азимов)
апреля 28, 2014
“Сами боги бессильны бороться с человеческой глупостью, “- цитирует один из героев романа Айзека Азимова слова Шиллера. И в романе, как вы понимаете, человеческая глупость представлена. Но название его - “Сами боги” - говорит о том, что автор скорее оптимист, чем пессимист. Когда боги умывают руки, силы для борьбы с глупостью большинства находят в себе одаренные люди. Которые и сами отчасти боги, потому что могут решать, в каком направлении будет двигаться дальше технический прогресс.
Читатель побывает в трех разных мирах. В первую очередь, на планете Земля, получающей энергию как бы из ничего, в том количестве, которое необходимо. Эта энергия практически даровая и безвредна для экологии. Некий Электронный Насос перемещает химические элементы между параллельными мирами, в результате чего происходит выделение энергии. Обусловлено это тем, что “по ту сторону” действуют другие физические законы, нежели в нашей Вселенной.
451 градус по Фарингейту (Рэй Бредбери)
апреля 3, 2014
451 градус по Фарингейту - температура, при которой горит бумага, горят книги. Их листы чернеют, становятся хрупкими и разлетаются как крылья бабочек… Книги под запретом, их сжигают пожарные, чтобы идеи писателей не проникли в души или мысли людей, их читающих. Людям ни к чему задумываться, видеть две стороны проблемы вместо одной… Да что там - уже и то, что они увидят сами проблемы, способно нарушить равновесие в обществе, в счастливом обществе, где нет мыслей.
Люди собираются вместе только для того, чтобы смотреть телевизионные передачи или посещать развлекательные центры. Жизнь заменили громкие звуки, яркие краски и скорость передвижения, также, как в журналах картинки заменили тексты. Дети 9 дней из 10 проводят в школах, где большую часть времени тоже смотрят телевизионные обучающие фильмы. Люди больше не гуляют по траве и ни о чем не говорят друг с другом.
Преступников ловят механические собаки, способные сохранить в памяти 10 000 индивидуальных запахов. Они нагонят преступника под прицелом телекамер и непременно впрыснут яд. Неотвратимое публичное наказание… и вовсе необязательно, чтобы умер виновный. Главное, чтобы в этом была цверена публика, которой транслируют казнь. Мир на пороге ядерной войны, но никто не думает о том, чем она кончится… Это будущее, но кажется, что оно наступило.
Два капитана (Вениамин Каверин)
ноября 29, 2013
Есть такие книги о любви, в которых герои о любви говорят не так уж и часто. В том числе и с друг с другом. В разлуке проводят они большую часть своей жизни, стремясь мысленно один за другим - в грозовую Испанию, в блокадный Ленинград, на крайний Север… Но автору удается так передать… нет, душевные муки разлуки, а устремление душ друг к другу, что роман, в котором есть и приключения, и переломные моменты истории, не в последнюю очередь остается романом о любви. Таков роман Вениамина Каверина “Два капитана”.
Один из главных его героев - Саня Григорьев. Он редкий случай. Немота без глухоты и полное исцеление от первой. Путешествие до Москвы из Пскова, который в романе называется N-ск - то зайцем в поездах, то пешком по зимним лесам - и благополучное прибытие в пункт назначения. Испанка с таким осложнением, как менингит, и полное выздоровление без последствий. Фронтовое ранение, которое должно было стать причиной инвалидности, но он снова управляет самолетом… Какая-то сила хранит Саню Григорьева с самого детства.
Уловка-22 (Джозеф Хеллер)
августа 28, 2013
Всякий, кто хочет уклониться от выполнения боевого задания, нормален.
Поправка-22 / Уловка-22
Если каждый учитель русской литературы считает, что в обязательном порядке надо изучать “Войну и мир” Толстого или “Евгения Онегина” Пушкина, то каждый учитель американской литературы - что “Уловка-22″ (или “Поправка-22″) Джозефа Хеллера достойна изучения в школе. С классиками российской литературы Хеллера роднит многое.
“Catch-22″ - роман, который с полным правом может называться как “Уловка-22″, так и “Поправка-22″. Это роман, пропитанный черным юмором. Какой русский автор в открытую или между строк не критиковал власть и не подтрунировал над ней? У авторов золотого и серебряного века это в каждом втором произведении. Хеллер похож на Чехова, только произведения Хеллера в десять раз длиннее.
“Уловка-22″ - самое известное произведение американского автора. Это роман-сатира о военных буднях американских летчиков.
На дворе 1944-й год. В бомбардировочном полке ВВС США, расквартированном в Средиземном море недалеко от берегов Италии и Франции, пилоты, выполнившие норму по вылетам, ждут отправки на родину. Но командование раз за разом увеличивает норму вылетов, так что пилотам вновь приходится садиться в самолет.
Капитан Йоссариан не хочет больше летать. На заданиях для него главным стало не поразить цель, а вернуться обратно целым и невредимым. Он выполняет такое количество маневров, чтобы уйти от зенитного обстрела, что про поражение цели даже не думал. Йоссариана убрали из ведущих бомбардировщиков как раз потому, что с некоторых пор ему стало наплевать, накрыта цель или нет.
Йоссариан не хочет больше летать. Но избежать полетов не так-то просто. Йоссариан готов даже признать себя сумасшедшим. Вот только это не поможет. Ведь если ты пишешь заявление о том, что не можешь летать, потому что сумасшедший, значит ты нормален. Смотрите Поправку-22.